Танки пора сдавать в утиль. Часть 6

Как и обещал, рассказываю о применении танков в последних войнах. Войны между африканскими бантустанами и всякие повстанчества (кроме Сирии, о чем позже) малоинтересны, а вот регулярных (то есть противоположных иррегулярным) войн меж двумя или более странами, обладающими крупными армиями, за последние 30 лет было мало. В Фолклендской войне танки вообще не отметились, хотя Великобритания, обладая довольно внушительным флотом, в том числе и десантными кораблями, вполне могла доставить на юг Атлантики и танки. Но британцы предпочли использовать в качестве транспортного средства и носителей огневой мощи вертолеты. Аргентины тоже. Но их вертолеты были уничтожены на земле, что лишило аргентинские резервы мобильности, после чего англичане последовательно подавили очаги сопротивления на островах своими немногочисленными силами коммандоc.

В декабре 1989 г. при вторжении в Панаму американцы применили целую танковую армаду из 14 легких танков M551 "Шеридан". Четыре из них даже поучаствовали в настоящем бою - штурме штаб-квартиры панамской армии.  Кстати, танк этот весьма любопытный. Создавался он в разгар вьетнамской войны, и был заточен под борьбу с босоногими партизанами: корпус имел алюминиевый, бронезащиту слабую, не выдерживающую даже огня крупнокалиберных пулеметов, дальность стрельбы 1000-1500 м, зато весил всего 16 тонн, умел плавать (для Вьетнама само то) и, самое главное, мог транспортироваться вертолетами, чем американцы активно пользовались. То есть, по сути, это был не столько легкий танк, сколько тяжелая БМД - боевая машина десанта, или десантируемая самоходная артиллерийская установка, что-то вроде нашей "Ноны-С". Надо полагать, в Панаму "Шериданы" тоже были переброшены по воздуху. Самостоятельной роли на поле боя М551 никогда не играли, в настоящее время около полутора тысяч этих машин, производство которых прекращено в 1970 г.,  находятся на консервации в США (авось, против папуасов и сгодится).

Ах, да, забыл еще про Гренаду. Во вторжении на остров принимали участие целых два танкодесантных корабля, высадившие пять танков М60. Правда, сведений об их боевом применении нигде обнаружить не удалось. И в Панаме, и на Гренаде роль рабочих лошадок войны выполняли именно вертолеты.

Целых восемь лет продолжалась ирано-иракская война, в коей танки, не смотря на ее классический позиционный характер, решающей роли не сыграли. Ирак, имея аж 4,5 тысячи танков (это в полтора раза больше, чем у Гитлера в июне 41-го), почему-то не устроил блицкриг Ирану с его 1 тыс. танков. Вместо этого противники учинили что-то вроде ремейка Первой мировой войны, включая применение химического оружия. Только в конце войны в ходе контрнаступления на полуострове Фао иракцы продемонстрировали, что уже могут воевать по лекалам Второй мировой войны. Кстати, любопытно, что атака передовых позций иранцев была осуществлена с помощью БТР таким способом: бронетранспортеры на большой скорости пересекли нейтралку, перескочили окопы врага, и только тогда высадились пехотинцы. Танки же в этот момент маневрировали за земляными укрытиями на иракских позициях и подавляли огневые точки противника. Весьма напомнило атаку 4-го полка австралийской легкой кавалерии у Бер-Шеба в Палестине в 1917 г. (фрагмент из художественного фильма "Легкая кавалерия"). Но через три года этот иракский опыт оказался абсолютно бесполезным в войне против белых людей.

Про антисаддамовские войны уже писал, а больше и упомянуть-то нечего, не считая войны 0.8.08.08. Впрочем, про нее как раз есть, что сказать. Российско-грузинская война все-таки обладает признаками современной войны. Во-первых, громадное значение в ней принадлежит средствам пропаганды. Не будет преувеличением сказать, что пропагандистская атака против РФ была отбита. Во-вторых, конфликт проходил вполне себе в постмодернистском стиле: без объявления войны, непродолжительно, не завершился подписанием мирного договора, а, соответственно, формально ни победителей, ни побежденных в ней нет. Непосредственно в ходе боевых действий ничего революционного в технике и тактике замечено не было. Но что касиается роли танков, то война в Южной Осетии  очередной раз подтвердила то, что роль главной ударной силы сухопутных сил они давно и безнадежно утратили.

Напомню, что танк появился, как средство борьбы с пехотой противника, как средство прорыва укрепленных позиций пехоты. Во время Второй мировой появились танковые войска, перед которыми уже ставились задачи не тактического, а оперативного характера - используя мобильность и огневую мощь, введенные в прорыв фронта противника, они были призваны нарушать  коммуникации врага и не дать ему организовать фронт, пехота  же подавляла локализованные очаги сопротивления. Но так или иначе, танки действовали против пехоты. Атаковать позиции артиллерии или атаковать танками танки любой германский танковый командир (а именно немцы были пионерами революционной танковой тактики) посчитал бы сущим безумием. Столкнувшись с сильной противотанковой обороной, немцы тут же отводили бронетехнику, предоставляя возможность уничтожить или максимально ослабить узел сопротивления авиации или артиллерии. Танки шли в атаку лишь тогда, когда пехота противника не могла им ничего противопоставить.

Советские стратеги с первых же дней войны пытались парировать прорывы немецких танковых клиньев контратаками мехкорпусов. Мысль сама по себе была правильной, да только исполнение подкачало из-за катастрофически низкого уровня подготовки танкистов от уровня экипажа вплоть до уровня командования фронта - никто даже приблизительно не имел понятии о практике применения громадных масс бронетехники, не имел опыта взаимодействии родов войск на поле боя и т.д. Таким образом удары мехкорпусов получались не массированными, а размазанными, когда части вступали в бой не одновременно, а по мере соприкосновения с противником, и удары эти были слепыми, то есть приходились не по танковым частям, не по колоннам наступавших германских армий, не по коммуникациям немцев, а по выставленному ими противотанковому заслону. Эффективность таких ударов была крайне низкой, единственное, что при этом выигрывала Красная Армия - это время, ибо пока немцы перемалывали наши мехкорпуса, наступать они не могли, а вот серьезный урон противнику такие удары не наносили, ибо, подчеркну еще раз, танк - это оружие для борьбы с пехотой.

Танковые бои, когда бы танки сходились в лоб с танками, были редкостью. А встречное танковое сражение под Прохоровкой, когда лоб в лоб столкнулись две танковые армии, вообще произошло случайно. До сих пор не стихают споры, кто же победил под Прохоровкой? Если смотреть строго формально, то тактическая победа оказалась за немцами - они и потери понесли значительно меньшие, и поле боя оставили за собой. Однако в оперативном смысле они потерпели крах. Советской стороне под Курском удалось сделать то, что не удалось летом 41-го - утилизировать, если можно так выразиться, ударную мощь немцев, пусть даже размен был и неравноценным. Немецкие танковые части не смогли совершить ни оперативный, ни, тем более, стратегический прорыв фронта, потому что подавить противотанковую оборону Красной Армии не сумели, не добились ситуации, когда бы их танкам противостояла бы "голая" пехота.

В дальнейшем ситуация несколько раз повторялась, но уже зеркально: немцы безжалостно бросали свои танковые корпуса в самоубийственные встречные атаки, и в этом был совершенно здравый расчет. Дело в том, что любое отступление для танковых частей будет столь же губительным, только потеряны боевые машины будут без всякой пользы. Если вы наступаете, поломка ходовой части танка на марше не страшна - за передовыми подразделениями следуют ремонтные части, которые за день устранят поломку. В худшем случае машина будет эвакуирована в тыл на танкоремонтный завод. Наступление танки продолжают до тех пор, пока в баках не закончится горючее. Далее подходит колонна с топливом, машины заправляют, боекомплект пополняют, и можно продолжать блицкриг.

При отступлении же все совсем иначе. Вставший из-за поломки или пустяшного повреждения танк приходится бросать, потому что сзади никаких ремонтных частей нет, они далеко впереди, а сзади дышит в затылок противник. Отступать танки могут, как известно, только по дорогам, и во время маршей становятся желанной добычей вражеских штурмовиков и пикировщиков. А что делать, если мост через реку взорван? Перед ним образуется гигантская пробка, - лакомая цель для авиации или артиллерии противника. Навели понтоны - можно следовать дальше, да вот беда - горючее на исходе, потому что на близлежащей станции  разбомблен эшелон с топливом. Приходится сливать горючее из трех танков в один и… В общем, понятно, почему надо остановить или хотя бы сбить темп наступления противника даже ценой потери всех танков - потому что в противном случае они все равно будут потеряны, а у врага сохранятся бронетанковые кулаки для продолжения наступления.

В 1944-1945 гг. уже советские командиры всячески старались избегать танковых боев, ибо танк - это незаменимый инструмент для прорыва вражеской обороны, танки  - это ножи, которыми рассекается оборонительные порядки пехоты и далее кромсаются тылы противника, спешно формируемые узлы обороны на коммуникационных узлах. Танки потому были главной ударной силой сухопутных войск, что пехота не могла противостоять им самостоятельно, а силы ПТО не были более мобильны, чем сами танки.

После окончания Второй мировой роль танков постоянно снижалась не смотря на их усовершенствование, во-первых, из-за стремительного развитии средств противотанковой борьбы, во-вторых, из-за появления вертолета, который изменил все представления о мобильности войск. Наконец, наступил черный для всех танкистов 1973 г., когда превосходство танков над пехотой было утрачено, что показала очередная арабо-израильская война. Впервые пехота, насыщенная портативными ракетными установками и ручными гранатометами могла не только самостоятельно отражать танковые атаки, но и сама получила возможность успешно атаковать танки без поддержки тяжелой техники. С этого момента классический танк стал анахронизмом, время его ушло. Конечно, танки еще долго будут состоять на вооружении и даже принимать участие в боях, но это будет лишь дань генеральской косности, ибо, как известно, нет на свете более консервативных людей, чем генералы. После появления первого парохода еще несколько десятков лет массово строили парусные пароходы - это была отчаянная попытка добиться компромисса привычного прошлого с уже наступившим, но все еще пугающим будущим. Попытка приспособить бронированные мастодонты к реалиям современной войны -такой же безнадежный компромисс.

Итак, переходим непосредственно к событиям августа 2008-го. По официальной легенде грузинская армия, вооруженная до зубов западными империалистами нашими стратегическими партнерами, нагло вторглась в пределы Южной Осетии, сея вокруг смерть и разрушения, а маленький, но гордый осетинский народ подвергая жуткому геноциду.  Когда пропагандистская завеса рассеялась, выяснилось, что целенаправленного геноцида местного населения грузины не предпринимали, вооружены они были в основном морально устаревшим советским оружием, а наглое вторжение было довольно пассивным. Заняли интервенты в основном территории, с преобладающим грузинским населением, Цхинвал взять не смогли, а после ввода на территорию республики частей 58-ой армии предпочли дать деру.

Помогли ли грузинам их 75 танков, сконцентрированные на границе с Осетией (цифры приведены германским журналом Spiegel)? Как видим, нет. Значительная часть танков, судя по всему, даже не была введена в Южную Осетию, а введенные большей частью без толку лязгали гусеницами по проселкам, в боях не участвуя. Те же несколько единиц, что участвовали в сражении в Цхинвале, были большей частью уничтожены, причем все семь погибших в городе танков (парочка еще рядом с городом) уничтожены пехотным оружием, с помощью ручных гранатометов. Весьма красноречиво подтверждается постулат о том, что боевые порядки пехоты уже непреодолимы для танков.

Министерство обороны устами своей пресс-службы так описывает итоги боя российских миротворцев: "В результате первых суток боя подразделением подполковника Тимерман К. А. уничтожено 6 танков, 4 бронированных машины, около 50 человек живой силы противника". Это, конечно, тупое вранье пропаганда. Доподлинно известно лишь об одном Т-72, подбитом выстрелом из РПГ с расстояния около 400 м. Танк был сброшен в оросительный канал возле села Никози, возможно, он до сих пор там лежит. Осетины отчитались об уничтожении 12 танков супостата в ходе штурма 9 августа, однако эти данные преувеличены раз эдак в 12. Впрочем, в пропагандистском запале и не такие сказки сочиняются. Вот, например, что фантазирует 5 канал: "Танк 23 -летнего казанца Попова первым вошел в осажденный город. На кадрах многих телеканалов мама видела его бортовой номер 511. Это именно Александр сбил один из грузинских вертолетов над Цхинвали. И этим вызвал ожесточенный обстрел своей машины". Однако за единственный подбитый в ходе кампании  грузинский вертолет получил орден десантник Станислав Сватко. Сами грузины наличие боевых потерь в воздухе отрицают, однако заявляют, что один вертолет разбился в результате аварии. Возможно, именно это и была жертва зенитчика Сватко. Но то, что вертолет был сбит танком, это, конечно, очевидный бред.

Так или иначе, но 7 грузинских танков нашли почетную смерть в бою. При этом около 20 машин были брошены при отступлении, что в очередной раз подтверждает истину: для бегства танки не приспособлены. Около 25 грузинских танков  были захвачены в качестве трофеев в основном на базах в Сенаки и Гори, общие потери грузин оцениваются не менее чем в 55 штук Т-72. ИА "Росбалт" сообщало о том, что только в качестве трофеев российскими военными захвачено 65 танков, впрочем, это может быть враньем. Вопрос: какой ущерб нанесли противнику грузинские танки? Дать точный ответ на него сложно, но совершенно очевидно следующее: эффект был ничтожен.

Российские танки были применены с большей эффективностью и меньшими потерями, однако сколь-нибудь заметной роли в кампании не сыграли. 9 августа была предпринята попытка прорыва так называемой группы Хрулева в направлении Южной базы миротворцев, удерживаемой батальоном Тимермана. Прорыв закончился провалом, а командующий 58-ой армией генерал-лейтенант Хрулев получил ранение. По официальной версии колонна была обстреляна грузинской артиллерией, но это опять  деза. Судя по многочисленным свидетельствам очевидцев, это была штабная колонна, шла она без боевого охранения, была атакована грузинским спецназом и фактически разгромлена. Лично меня такое махровое распиздяйство не удивляет, им пронизана вся армии сверху донизу. Если так, то возникает вопрос: была ли предпринята попытка оказания помощи батальону миротворцев, который вторые сутки удерживал свою базу на южной окраине Цхинвала?  Поддерживалась ли штабом 58-й армии радиосвязь с миротворцами? Судя по тому, что артиллерийская и авиационная поддержка миротворцев не осуществлялась, связи не было, что полностью на совести командующего Хрулева (за связь в армии отвечают вышестоящие штабы).

9 августа в расположение батальона прибыли 2 танка Т-72. Один получил повреждение и был уничтожен экипажем при отступлении. Другой танк, расстреляв боекомплект вроде бы вернулся к своим. Батальон Тимермана уходил через горы. Очевидно, что уцелевший танк возвращался другим маршрутом. Вопросов в связи с этим мутным делом довольно много: если перед 1 батальоном 135-го мотострелкового полка (ему была придана рота 141-го отдельного танкового батальона) была поставлена задача прорыва к миротворцам, то почему она так и не была выполнена? Почему в лагерь миротворцев прорвались только два танка, ведь в танковой роте их по штату должно быть девять? Судя по всему, Тимерман принял решение отходить самостоятельно (снова возникает вопрос о связи со штабом армии). По его словам, раненые были вынесены из лагеря. Тогда непонятно, почему военная прокуратура заявляет о том, что грузины, будто бы, добивали раненных миротворцев. Впрочем, последнее весьма похоже на пропагандистскую утку.

То, что батальон якобы атаковали 20 грузинских танков - это, конечно, сказки, сочиненные задним числом. Как-то невнятно в СМИ освещается и такой момент: был батальон миротворцев блокирован или нет? Судя по тому, что 9 августа 27 раненых были вывезены на "Урале", блокада была неплотной. А то, что вечером того же дня миротворцы, разделившись на шесть групп, беспрепятственно покинули свой лагерь разными маршрутами, говорит о том, что окружен батальон не был, что удивлять не должно. Зачем грузинам блокировать миротворцев? Им выгоднее всего было, если бы миротворцы ушли. Соответственно, окружать их нет смысла, их надо "выдавить". Уничтожение миротворцев кроме больших международных проблем (это все-таки вопиющее военное преступление) им ничего не сулило. Если бы они хотели их уничтожить, думаю, хватило бы пары залпов "Градов". Соответственно, если южная базы МС не была блокирована,  почему рота танков и мотострелковый батальон не смогли "прорваться" к Тимерману? Если даже первая попытка не удалась, почему не была предпринята повторная атака? Сдается мне, весь этот прорыв был придуман задним числом, а тогда в суматохе про миротврцев тупо забыли. А ведь как нажористо звиздели 9 августа, что 58-я армия всех миротворцев спасла...

Так или иначе, остается констатировать, что наличие танков у российских войск не сыграло в этой войне сколь-нибудь видимой роли. Не знаю, сколько танков находилось на ТВД, но вряд ли меньше, чем у грузин, однако в бою участвовали лишь единицы из них. Потеряно три танка - один уничтожен экипажем у казармы миротворцев, да других уничтожены выстрелами из РПГ из засады. Данные об эффективности применения российских танков в войне 08.08.08 мне найти не удалось, не считая заметки в "Красной звезде", где говорится об уничтожении танком младшего лейтенанта Нефа минометного расчета грузин.

Кто-то возразит, что, мол, танки не предназначены для действий в условиях плотной городской застройки. Согласен: в городе от танков толку мало, в горах они малоэффективны, в лесу и тундре вообще бесполезны. А в голой степи танкам воевать не с кем, да к тому же там они практически беззащитны. Выходит, что танкам вообще нечего делать на настоящей войне, они нынче больше для парадов подходят, ну, и когда парламент расстрелять - тоже сгодятся.